и одна говорит: «я ведь знаю, что он с тобой».
и в глазах – неизбежность, в груди – раскаленный сплав.
а вторая снаружи спокойная, как удав,
а внутри отражается эхом чужая боль.
и для первой он – всё, а второй заменят всё,
став наилучшей из всевозможных анестезий.
и одна это чувство, как крест, на себе несет,
а вторую он вылечил, выпрямил, разгрузил…
и для первой их встреча – одна из сердечных ран,
безрассудный, нелепый, отчаянный крик души.
а вторая – адреналиновый наркоман
и пришла, чтоб себя немножко растормошить.
но она там была, она плавилась в том аду,
а теперь оживает все в памяти, словно сон,
и она понимает, что может сейчас подуть
ей на рану, а может насыпать соль.
и сочувствие так разъедает стальной каркас,
что обнять бы, утешить и быть бы с ней заодно...
но закон выживания прост и гласит одно:
вот они посидят еще часик, допьют вино -
и никто
никому
никого
уже
не отдаст.